Стихи о чувствах
Некоторые подростки считают, что показывать чувства — это признак слабости. Однако, наоборот. Те люди, у которых есть смелость поделиться своими чувствами со сверстниками, могут иметь более здоровые, счастливые и продолжительные отношения. Подростки и подростки часто испытывают чувство интенсивного характера, с которым трудно справиться. Подростки могут смущаться, думая, что что-то не так с их чувствами. У меня есть три слова для вас, делиться, делиться и делиться.
Хранит июльское тепло загар листвы в притихшей роще, что отцвело, то отцвело — давай смотреть на вещи проще. Гудит берёзовая медь о том, что мы ночами просим —
Стучала в окно ветка клёна: ненастные дни — чередой, сорвал одуванчик корону — стоял перед ветром седой. А дождь одну песню заладил, что грусти
Дни шли привычной чередой — дожди, а следом — зной и пыль, и колокольчик голубой по травам скошенным звонил. Чертили на окне стрижи маршруты
Весь разговор — сплошные штампы, за каждой паузой — усталость, на тусклый свет настольной лампы ночные мотыльки слетались. На травы и на сумрак
Времена года
Моя любовь взошла в декабрьский вечер, Когда из уст исходит легкий пар, Когда зима сухим морозом лечит Туманной осени угар. Ее тогда не пеленали страсти.
Счастье
Дрожит ли зыбь сребристого ручья, Сверкает ли вечерняя зарница, Шумит ли лес иль песня соловья Гремит в кустах — везде мечта моя Найдет приют, как властная царица.
Галич Александр
СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО Когда собьет меня машина, Сержант напишет протокол, И представительный мужчина Тот протокол положит в стол. Другой мужчина –
Гумилев Николай
Много есть людей, что, полюбив, Мудрые, дома себе возводят, Возле их благословенных нив Дети резвые за стадом бродят. А другим — жестокая любовь, Горькие
Романов Константин
Улыбка радостная Мая И первой ласточки прилет! Земля цветет, благоухая, И соловей в саду поет. Его певучей внемля сказке, Я в ночь гляжу — не нагляжусь
Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет! Пусть струится над твоей избушкой Тот вечерний несказанный свет. Пишут мне, что ты, тая тревогу